jouer son va-tout

Mais si les gouvernements sont assez fous pour jouer leur va-tout et risquer la ruine totale, plutôt que de céder! (R. Martin du Gard, Les Thibault.) — Но если правительства настолько безрассудны, что готовы все поставить на карту и скорее рискнуть всеобщей гибелью, нежели уступить!

... Mais si les drôles étaient trop nombreux et qu'il fallût jouer des jambes, n'ayez aucune inquiétude: je connais tous les détours. (P. Mérimée, Les Âmes du purgatoire.) —... Но если этих негодяев будет слишком много и придется дать тягу, не беспокойтесь: я знаю все закоулки.

Bon gré, mal gré, la dignité générale dut céder au souci du salut particulier; il fallut prendre ses jambes à son cou. (R. Rolland, L'Âme enchantée.) — Хочешь не хочешь, забота о национальном достоинстве уступила место заботе о личной безопасности. Надо было побыстрее удирать.

Restez là, si le flic me saute sur le poil, venez me donner un coup de main, on l'assommera. S'il donne l'alarme, chacun pour soi, jambes à son cou dans les directions convenues. (J.-P. Chabrol, La Dernière cartouche.) — Останьтесь там. Если шпик бросится на меня, бегите на помощь, прикончим его. А если он поднимет тревогу, бегите врассыпную, каждый по намеченному направлению.

Mais soudain Gontran aperçut le docteur Honorat qui s'en donnait de tout son cœur et de toutes ses jambes, et exécutait la bourrée classique en véritable Auvergnat pur sang. (G. de Maupassant, Mont-Oriol.) — Тут Гонтран увидел доктора Онора, который, не щадя сил и ног, отплясывал классическое буре как заправский овернец.

jouer avec le feu — игра́ть с огнём;

jouer [du] Ravel — игра́ть <исполня́ть> Раве́ля;

il joue l'indifférent (au plus fin.) — он изобража́ет безразли́чие (он хитри́т);

jouer à la loterie — принима́ть/приня́ть уча́стие в лотере́е;

il nous a joués — он нас обману́л;

les planches de la porte avaient joué — до́ски двери́ покоро́бились

la clef joue dans la serrure — ключ свобо́дно повора́чивается в замке́;

C'est vrai mais, nonobstant, j'aimerais mieux que vous vous tiriez des flûtes... N'ayez crainte, ils auront du fil à retordre s'ils se frottent à votre serviteur... J'ai encore bon pied, bon œil... (A. Goron, Les Antres de Paris.) — Ваша правда, но все же я предпочитаю, чтобы вы смотали удочки... Не бойтесь, им придется попотеть, если они пойдут наперекор вашему покорному слуге... я еще прочно держусь на ногах...

Le lendemain matin Croquignol s'écria en se réveillant: "Quoi qu'ça veut dire? On est bouclés! Eh bien! Nous v'là propres. C'est pas tout ça, y s'agit de n'pas moisir ici, faut trouver la façon de s'tirer des flûtes". (L. Porton, La Bande des Pieds-Nickelés.) — На другое утро Крокиньоль, проснувшись, вскричал: "Что тут происходит? Мы в мышеловке! Ничего не скажешь: влипли как миленькие. Вопрос в том, чтоб не плесневеть здесь, а найти способ как можно скорей дать тягу".

Las des échecs, Luc avait repris le scénario initial... le mien, il arrivait pas à comprendre que c'était lui qui les faisait jouer vivement des flûtes, les producs... son papelard! Son épouse vedette aussi ça les mettait sur la tangente. (A. Boudard, Cinoche.) — Устав от этих неудач, Люк вернулся к первому варианту сценария - моему. Он никогда не мог понять, что если продюсеры убегали от него, так это из-за его сочинения. Его супруга-кинозвезда также побуждала их пускаться наутек.

Les deux illustres protagonistes employaient leur talent - qui était grand - à jouer les Basile. Frédéric se surpasse dans ce rôle en sacrifiant, hélas! son rôle de roi. Il se fit tout semblable au Voltaire des vilains jours. (J. Orieux, Voltaire ou la royauté de l'esprit.) — Оба знаменитых персонажа пустили в ход свой талант (у обоих немалый), стараясь перещеголять друг друга в клеветничестве. Фридрих превзошел самого себя в этой роли дона Базиля, увы, в ущерб своему королевскому достоинству. Он уподобился Вольтеру в его худшем виде.

Tout à coup, je me suis vu avec les yeux de ces jeunes: un vieux imbécile qui essaie de jouer les gandins et qui ne se rend pas compte de son ridicule. (J.-L. Curtis, La quarantaine.) — И тут я вдруг посмотрел на себя глазами этих молокососов: старый дурак, корчит из себя молодого франта и не понимает, что он смешон.

Marthe. -... Non... non... je ne peux pas... qu'est-ce qu'on dirait?... la nuit c'est très dangereux... les "tout bien... tout honneur"... Oui, mais d'un autre côté, si je n'y vais pas... je lui fais une avanie, puisqu'il me dit: "Je suis un galant homme". (G. Feydeau, Chat en poche.) — Марта. -... Нет... нет... Я не могу... что станут говорить?... Ночью это опасно... "с самыми честными намерениями"... Хотя с другой стороны, если я не приду, я нанесу ему оскорбление, ведь он же сказал мне: "Я порядочный человек".

[...] son cas semblait désespéré. Elle prit alors le parti de se faire engager à Londres, sans doute pour montrer aux Anglais comment il ne fallait pas jouer la comédie. Les Anglais comprirent sur l'heure et elle se retrouva sur le pavé. Recueillie, en tout bien, tout honneur, par un compatriote qui tenait auberge, elle se morfondait dans une chambrette dont elle tenait la porte soigneusement verrouillée. (J. Orieux, Voltaire ou la royauté de l'esprit.) — Мадемуазель де Ливри оказалась в безнадежном положении. Тогда она решила отправиться на гастроли в Лондон, несомненно, чтобы показать англичанам, как не следует играть комедии. Они это уразумели моментально, и актриса оказалась на улице, где ее подобрал с самыми честными намерениями один соотечественник, владелец гостиницы. Там она поселилась в комнатушке, держа постоянно дверь на запоре.

Seulement, je crois qu'une honnête femme peut se permettre, en tout bien, tout honneur, de petites coquetteries. (H. de Balzac, Eugénie Grandet.) — Видите ли, я полагаю, что порядочная женщина может, без всякого ущерба для своей репутации, позволить себе немного пококетничать.

- Et pour ce qui est de moi, Votre Majesté? Qu'est-ce que votre Majesté désire que je fasse? L'anxiété et l'humilité du ton ne pouvaient pas tromper Louis XVIII. Cette fois, c'était à lui de faire jouer le déclic. Le Roi se retourna vers le Duc d'Orléans et lui dit avec cette royale insolence, qu'il n'avait guère avec lui ni avec son frère Charles: - Ma foi, vous pourrez faire tout ce que vous voudrez. (L. Aragon, La Semaine sainte.) — - А я, ваше величество? Как вам угодно, чтобы поступил я? Озабоченный и смиренный тон не мог обмануть Людовика XVIII. На этот раз настал его черед резко переменить тон. Король повернулся к герцогу Орлеанскому и сказал ему с тем царственным пренебрежением, с каким он не позволял себе разговаривать ни с ним, ни со своим братом Карлом: - Поступайте, как вам угодно, ей-богу, мне это безразлично.